Мода опирается на производство в Азии, но оказывает незначительную поддержку

В моде есть гламур и есть пошив одежды, и первое слишком хорошо зарекомендовало себя, чтобы дистанцироваться от второго. Но дело в том, что большая часть одежды и обуви для массового рынка по-прежнему производится в одном регионе мира — Азиатско-Тихоокеанском. И мода не может дистанцироваться от поддержки, которую она оказывает региону. В частности, по данным Международной организации труда, в 2019 году в Азиатско-Тихоокеанском регионе было занято около 65 миллионов работников швейной промышленности, что является самым последним показателем, за который имеются данные. Это 75 процентов всех работников швейной промышленности во всем мире. “Это ошеломляющее число”, — сказал дизайнер Дерек Лэм в новом видеоролике, представленном WWD и Facebook, “The Foundation, The Future and the Stories Between: Мода и опыт AAPI”, который будет показан эксклюзивно на Facebook Live с официальной страницы WWD в Facebook 27 мая. “В этих 75 процентах случаев возникает множество этических, экологических и устойчивых проблем — это большая часть того, что производится на земле. ..Я чувствую, что мы должны гораздо более осознанно относиться к тому, что мы делаем, потому что это оказывает такое большое влияние”.

Это одна из причин, по которой легкая поддержка fashion сообщества американцев азиатского происхождения и жителей островов Тихого океана на фоне недавнего всплеска насилия в отношении них в некоторых случаях воспринимается как неприятная.

Бренды не просто рекламируют “кто создал вашу одежду” в маркетинговых сообщениях, чтобы продемонстрировать поддержку сообщества, на котором зиждется индустрия. Более того, как отмечает в видео дизайнер Джози Натори, “Откуда берется бизнес? Это покупают азиаты, верно? В общем, это что-то вроде ”хммм».

По словам Джони Симпсон, старшего специалиста по гендерным вопросам Регионального отделения МОТ для Азии и Тихого океана, разница во власти между брендами и поставщиками должна измениться, если мода надеется встать на путь социального воздействия, который, по мнению многих компаний, находится в упадке. “Что касается бренда, я думаю, они могли бы провести некоторое переосмысление того, как они ведут бизнес…со своими поставщиками.

Многие расходы откладываются, многие обязанности откладываются, и это приводит к всевозможным последствиям, которые затем проявляются”, — сказала она. “Необходимо сделать больше, даже в более широком смысле, чтобы понять, насколько это неустойчиво с точки зрения условий труда и средств к существованию людей, работающих в этом секторе”.

Чем дальше от конечного потребителя, тем больше отрасль упускает из виду происходящее и недооценивает проблемы цепочки поставок, которые давно требуют решения. Но теперь те же самые конечные потребители призывают компании быть более прозрачными в отношении того, что они делают при производстве одежды. “Существует множество уровней эксплуатации и множество ключевых проблем, которые необходимо решить.

И это также общая картина, которая заключается в том, что мировая индустрия моды уходит корнями в колониализм и расизм”, — сказал Джонсон Енг, региональный координатор срочных призывов Восточноазиатской коалиции «Кампания за чистую одежду», из своего дома в Гонконге. “Большая часть швейного производства сосредоточена в Азии, особенно в Юго-Восточной Азии и в развивающихся странах, но есть и сложность азиатских проблем. Когда мы говорим об Азии, это очень большое место, но для швейных центров это самые уязвимые, маргинализированные, бедные районы и сообщества, которые заняты в этой трудоемкой отрасли”.

Когда в 80-х и 90-х годах индустрия моды начала искать аутсорсинг, объяснил Йенг, они обратили внимание на Китай и Филиппины, а затем на такие страны, как Камбоджа, Вьетнам и Мьянма. (Если посмотреть на топ—10 стран, из которых США импортируют одежду — Китай, Вьетнам, Бангладеш, Камбоджу, Индию, Индонезию, Мексику, Пакистан, Гондурас, Сальвадор, — семь из них находятся в Азии). “Большинство из этих мест политически нестабильны, там нет инфраструктуры или верховенства закона, часто правительство авторитарно, а трудовые права не являются их приоритетами”, — утверждает Йенг. “Таким образом, сочетание колониализма и расизма делает рабочую силу еще более уязвимой и делает эксплуатацию действительно легкой — особенно для цветных женщин в странах-производителях”.

Индустрия, по сути, создавала свои предприятия в наиболее благоприятных условиях и практически отказывалась от них в те моменты, когда эти условия становились менее благоприятными.

Это произошло, когда разразилась пандемия, и бренды, обеспокоенные закрытием магазинов, которое могло негативно сказаться на прибыльности, отказались от размещенных заказов на фабриках, ссылаясь на форс—мажорные обстоятельства и тому подобное, чтобы снять с себя — или отсрочить — расходы, которые фабрики уже оплатили. Во многих случаях это означало, что у владельцев фабрик не было денег платить рабочим, которые и так с трудом сводили концы с концами за счет того, что зарабатывали на пошиве одежды (в таких местах, как Мьянма, это может составлять менее 3 долларов в день).

Во многих отношениях большинство брендов пытались скрыть это, пока рекламные кампании, такие как #PayUp, не заставили их позаботиться о своих работниках. “Это стало катастрофой для швейного сектора здесь”, — сказала Симпсон из своего дома в Бангкоке, обращаясь к региону в целом. “Я общаюсь с руководителями швейного сектора со стороны работников и работодателей в рамках одной из наших программ, и они не получают зарплату. И в некоторых случаях [работников] не перезванивали [после увольнения или приостановки работы до тех пор, пока для них не появлялась работа или средства, чтобы заплатить им]. “..Условия труда ухудшаются, потому что работодатели не в состоянии гарантировать выполнение контрактов, и это наносит серьезный ущерб”.

Уже сейчас, как объяснил Йенг, ссылаясь на исследование CCC, “работники получают примерно от 2 до 5 процентов от стоимости одежды, а иногда и меньше.

Это не то, как вы относитесь к своим производителям. Это не то, как вы относитесь к людям, которые у вас работают”.

Хотя Симпсон действительно указала на некоторые позитивные тенденции в том, что компании используют предоставленную COVID-19 возможность отказаться от многих форм поведения и практик и улучшить условия для развития человеческого капитала, по ее словам, все еще остается много “незавершенных дел”.

И особенно в том, что касается женщин. По большей части, за исключением предметов роскоши и нишевых рынков, остальная сфера моды опирается на недорогой, низкоквалифицированный, в основном женский труд. По данным МОТ, примерно 80 процентов работников швейной промышленности во всем мире составляют женщины. В Азиатско-Тихоокеанском регионе 35 миллионов женщин работают в швейном, текстильном и обувном секторах. “Это составляет около 55 процентов [от общего объема швейного сектора]”, — сказал Симпсон. “И это может показаться низким показателем, и это потому, что Южная Азия — например, Бангладеш, конечно же, является крупным производителем одежды, а в Южной Азии очень низкая доля женщин в рабочей силе. ..Если бы вы взяли такой кластер, как Юго-Восточная Азия, уровень [работающих женщин] был бы намного выше”.

По словам Юнга, она достаточно высока, чтобы эксплуатация стала обычным делом. “Поскольку 80 процентов работников швейной промышленности [во всем мире] в основном женщины — иногда они еще и несовершеннолетние, — их коллегам-мужчинам или руководителям очень легко использовать свой социальный статус, заманивая работников в эту ловушку, прося о сексуальных услугах, или даже просто совершая насилие по признаку пола на заводах и фабриках это используется как инструмент подавления женщин и их дальнейшей эксплуатации”, — сказал он. “Это происходит не только в [Азиатско-Тихоокеанском] регионе — в каждой отдельно взятой стране-производителе бренды работают недостаточно, и причина, по которой бренды и компании решают разместить свои заводы или найти поставщиков в этих странах-производителях, заключается в том, что рабочая сила дешева, а трудовые права не защищены., или действительно минимальные меры защиты для работников, и это приводит к эксплуатации и множеству жестокостей”.

В докладе, посвященном некоторым из этих злодеяний, опубликованном в сентябре консалтинговой фирмой Verisk Maplecroft, говорится, что за последние четыре года в производственных центрах Азии возросли риски современного рабства, а пандемия только усугубила проблему.

В связи с падением потребительского спроса в разгар эпидемии COVID-19, количество заказов на заводах сократилось, владельцы отправили работников домой, поскольку заводы либо закрылись, либо были вынуждены сократить численность персонала, и все больше тех, кто нуждался в работе, были вытеснены в неформальную экономику, где средства защиты труда практически отсутствуют, если вообще имеются. “Отрасль сталкивается с многочисленными проблемами, вызванными сбоями, связанными с коронавирусом, которые, в свою очередь, подпитывают трудовые и другие нарушения прав человека”, — сказала София Назалия, аналитик Verisk по правам человека. Как отмечается в сентябрьском отчете, в котором страны ранжируются по степени риска для бизнеса, связанного с современным рабством, “Данные показывают, что ключевым фактором снижения рейтинга многих производственных гигантов Азии стало увеличение серьезности и частоты нарушений.

Рост числа таких злоупотреблений наблюдается в Бангладеш, Камбодже, Китае, Индонезии и Вьетнаме.”